— Еще есть? — спросил Паппап. — Для нас с другом, я имею в виду.

Ответить ему не успели. Возникла неожиданная вибрация, низкочастотный гул, от которого содрогнулся сам остов танкера. Свет на мостике замигал, а экраны мониторов заполнились серым электронным снегом. Немедленно Бриттон и ее офицеры разошлись по своим постам.

— Что это было, черт возьми? — резко спросил Ллойд.

Ему никто не ответил. Глинн вернулся к своему оператору, и они заговорили тихими напряженными голосами. По кораблю прошла волна вибрации, похожая на стон, потом еще одна.

А затем так же неожиданно, как появилась, дрожь прекратилась. Включились экраны мониторов. Свет снова стал ярким и ровным. Многоголосие чириканья и урчания оповестило о перезагрузке устройств на мостике.

— Мы не знаем, что это было, — сказала Бриттон наконец, отвечая на вопрос Ллойда.

Ее взгляд скользил по экранам приборов. Какой-то общий сбой. Возможно, взрыв. Такое впечатление, что он затронул судовые системы.

Она повернулась к первому помощнику:

— Я хочу получить оценку повреждений немедленно.

Хоуэлл снял трубку и сделал два коротких звонка. Спустя секунду он положил трубку. Лицо его приобрело пепельный цвет.

— Это грузовой танк, — сказал он. — Тот, где камень. Там серьезная авария.

— Что за авария? — спросил Глинн.

— Разряд от метеорита.

Глинн повернулся к Макферлейну и Амире:

— Займитесь этим. Узнайте, что случилось и почему. И вам, доктор Брамбелл, лучше пойти…

Но Брамбелл уже исчез с мостика.

«Алмиранте Рамирес»

8 часов 30 минут

Валленар напряженно вглядывался в темноту, будто гипнозом пытаясь материализовать перед глазами ускользнувший танкер.

— Состояние, — буркнул он, обращаясь к вахтенному помощнику.

— При действии подавления наших радаров трудно сказать, сэр. По моему мнению, цель держит курс ноль-девять-ноль, скорость примерно шестнадцать узлов.

— Расстояние?

— Я не могу определить точно, сэр. Примерно тридцать миль. У нас бы и этих данных не было, но, похоже, несколько минут назад ненадолго отключилось подавление.

Валленар чувствовал ритмичные удары волн по кораблю. Вызывающие тошноту подъемы и падения палубы. Он только однажды попадал в такой шторм. Это случилось во время учебного похода к югу от островов Диего-Рамирес. Он знал, что означает такое движение: расстояние между гребнями волн стало вдвое превышать длину «Алмиранте Рамиреса». Из кормового иллюминатора он видел следующую волну. Длинные мощные валы воды с рваной верхней границей обрушивались сзади и пенно прокатывались вдоль корпуса, прежде чем исчезнуть впереди. Однажды корму настигнет гигантская волна — «тигрис», вода вспенится вокруг руля, управление будет потеряно, угрожая развернуть эсминец боком к ветру. Но станет еще хуже, когда они повернут на юг и волны начнут бить в борт.

Валленар машинально достал из кармана сигару и рассеянно осмотрел ее потертый наружный лист. Он думал о двух погибших водолазах, их закоченевших телах, завернутых в брезент и убранных в рундуки на корме. Думал о трех других, которые так и не поднялись на поверхность, и о последнем, исходившем сейчас дрожью в критической стадии переохлаждения. Они выполнили свои обязанности — не больше и не меньше. Корабль теперь годен для плавания. Правда, с поврежденными гребными винтами они могли делать только двадцать узлов, но танкер развивал лишь шестнадцать. И длинный переход в восточном направлении к международным водам давал команданте необходимое время для реализации его стратегии.

Валленар оглянулся на дежурного офицера. Команда была напугана штормом и погоней. Этот страх был ему на руку. Страх заставляет человека работать быстрей. Но Тиммер стоил любых десяти из них.

Он откусил кончик сигары и выплюнул. Тиммер стоил всей команды…

Чтобы овладеть собой, Валленар стал неторопливо раскуривать сигару. Яркая красная точка отразилась в чернильно-черном иллюминаторе. Теперь они точно знают, что он их снова преследует. На этот раз он будет осторожней. Однажды он попался в их ловушку, больше этого не случится. Сначала Валленар планировал только повредить танкер. Но теперь, когда стало ясно, что Тиммер мертв, он мечтал о большем.

Часа через четыре-пять американцы окажутся в пределах досягаемости четырехдюймовых пушек. Если появится малейший промежуток в подавлении радара, ракетные установки будут готовы открыть огонь в тот же момент.

На сей раз ошибок не будет.

«Ролвааг»

9 часов 20 минут

Макферлейн бежал по центральному коридору медицинского отсека, Рейчел не отставала от него. Они едва не столкнулись с врачом, выходившим из операционной. Это был совсем другой Брамбелл, не тот сухой насмешливый человек, к которому они привыкли за обеденным столом. Этот Брамбелл был мрачен, его движения отрывисты, жилистое тело напряжено.

— Мы пришли, чтобы повидать… — заговорил Макферлейн.

Но доктор пересек холл и скрылся за другой дверью, не обратив на них ни малейшего внимания. Макферлейн глянул на Рейчел. Следуя за Брамбеллом, они оказались в ярко освещенной комнате. Врач, все еще в хирургических перчатках, склонившись над столом, рассматривал неподвижного пациента. Голова человека была забинтована, простыни вокруг пропитаны кровью. Пока Макферлейн смотрел, Брамбелл резким сердитым движением натянул простыню на голову человека. Потом повернулся к умывальнику.

Макферлейн судорожно сглотнул.

— Нам необходимо поговорить с Мануэлем Гарсой, — сказал он.

— Абсолютно невозможно, — ответил Брамбелл, стянул окровавленные перчатки и начал мыть руки горячей водой.

— Доктор, мы обязаны узнать у Гарсы, что произошло. От этого зависит безопасность всего корабля.

Брамбелл прервал свое занятие и в первый раз посмотрел на Макферлейна. Его лицо было мрачным, но спокойным. С минуту он молчал, но Макферлейн видел по его глазам над маской, как лихорадочно работает его ум, принимая решение под давлением.

— В третьей палате, — сказал он, натягивая чистые хирургические перчатки. — Пять минут.

Они нашли Гарсу бодрствующим. Его лицо было в синяках, под глазами черные круги, на голове толстая повязка. Когда открылась дверь, он взглянул на них своими черными глазами и отвернулся.

— Они все погибли, да? — прошептал он, глядя в переборку.

Макферлейн помедлил.

— Все, кроме одного.

— Но он тоже умрет.

В голосе Гарсы было скорее утверждение, чем вопрос.

Рейчел подошла и положила руку ему на плечо.

— Мануэль, я знаю, как тебе тяжело, но нам необходимо знать, что произошло в грузовом танке.